Арсений не может не любоваться спящим под его боком Антоном. Через шторы просачиваются крупицы света от фонарей на улице, и Попов ещё долго не может подняться с кровати. Во-первых, из-за того, что парень лежит прямо на его руке, что та уже немеет, но Арсений не собирается шевелиться. А, во-вторых, конечно же, просто потому что ему нравится смотреть на такого умиротворенного Антона, прижавшегося к нему. Сейчас его не беспокоят никакие проблемы, Попов перестаёт задаваться вопросом, что происходит с этим парнем. Ему просто нравится смотреть на Антона, волосы которого торчат во все стороны, грудь равномерно поднимается и опускается под одеялом, а ноги переплетаются с ногами учителя, как бы в очередной раз напоминая о том, что не стоит покидать этот сладкий плен. Антон тебе нравится, а не смотреть на него! — вопит где-то внутри Попова голос, но в действительности он лишь вздыхает и запускает пятерню свободной руки в волосы парня, перебирая пряди между пальцами. Он лежит так ещё пять минут, а потом прижимается губами ко лбу Шастуна, но тут же отстраняется.

Вставать не хочется абсолютно, но нужно. Арсений, превозмогая самого себя, старается аккуратно выпутаться из этого сплетения их с Антоном конечностей, но парень начинает ворочаться и открывает глаза, когда учитель поднимается с кровати.

       — Доброе утро, — произносит Шастун, потягиваясь и кашляя.

       — Если бы доброе, — говорит в ответ Попов, — у тебя температура.

       Антон даже не успевает и спросить «как ты?», как Арсений уже выскальзывает из комнаты, и на кухне включается свет, который яркой полоской освещает путь от спальни до кухни. Шастун отбрасывает края одеяла и поднимается, быстро направляясь вслед за учителем, который резко выскакивает из-за угла и пихает Антону градусник. Парень без слов берёт предмет из рук учителя и уходит в ванную, намереваясь умыться, а уже потом измерить температуру.

       По квартире медленно распространяется запах свежего кофе, и Шастун, плюхнувшись на стул, уставляется на Арсения, готовящего у плиты. Через пару минут Попов ставит на стол две тарелки с яичницей и две чашки кофе, который выбрал ученик, когда Арс спросил. Арсений садится рядом с Антоном, включая телевизор, висящий на противоположной стене, и смотрит на ученика. Шастун достаёт градусник и, бросив на него короткий взгляд, отдаёт его учителю, который тут же хмурится, когда видит яркое «37,6», высвечивающееся на экране.

       — Тебе... — начинает Арсений, которого перебивает Антон, отпивающий кофе из своей кружки.

       — Мне надо в школу. У меня сегодня итоговое сочинение, — говорит парень и, выдержав взгляд учителя, улыбается на кивок, принимаясь за еду.

       Как и положено, в 8:30 оба уже заходят в школу, и Арсений тут же убегает в учительскую, куда его зовёт завуч. Антон присоединяется к Арине, стоящей у доски со списками аудиторий. И, как оказывается, он пишет в одном кабинете с Лерой. Ну, что ж, неплохо. Сама Ким появляется вместе с Позовым ещё через пять минут, и Шастун первым делом сообщает ей о рассадке. Не «привет, Лер», а «ты со мной пишешь!». Вот так, всё просто и легко. Действительно, к чему все эти формальности?

       В 10 часов, уже сидя в аудиториях, Антон усмехается с фразы учителя. «Соберитесь, вспомните всё». Да мы уже всё успели забыть, пока мы тут ждём уже полчаса! Ну действительно, как тут собраться, когда ты уже полчаса сидишь и ждёшь этих долбанных тем, из головы, естественно, всё вылетит при таком напряжении. Когда листок с темами наконец плавно ложится на парту Шастуна, он уже почти не переживает, и весь страх куда-то уходит. Глаза быстро бегают по строчкам, и Шастуну бы заматериться, но он не делает этого. Вместо этого он выдыхает. Первые две темы нормальные, можно писать.

       Антон выходит в туалет перед тем, как начать писать второй аргумент. Выходит, собственно, для того, чтобы найти этот аргумент в интернете. Им везёт, что не было проверки металлоискателем, а то бы никто не пронёс телефон. Сейчас же Шастун находит себе нужный пример и возвращается в кабинет, продолжая писать. Но стоит начать писать предложение, как приходит осознание того, что автора-то он не запомнил. Выходить приходится ещё раз, через десять минут, когда абзац уже почти закончен. Гроза. Островский. Чёрт, точно!

       Шастун спускается в кабинет, где сидит Арсений с классным руководителем параллельного класса, и первым делом отвечает на вопросы Попова. «Как написал?», «Какую тему взял?» и всё в том же духе. Антон надевает куртку и, попрощавшись с учителями, уже выходит из кабинета, как его нагоняет Арсений, одёргивая за локоть. Шастун вздёргивает брови, задавая немой вопрос «что?».

       — Как ты себя чувствуешь?

       — Знобит, — пожимая плечами, отвечает Антон и в недоумении уставляется на связку ключей, которую ему протягивает учитель.

       — Поезжай домой, — говорит Арсений и, когда Шастун говорит, что он и так едет домой, то уточняет: — Ко мне домой, — произносит тот с улыбкой и, впихнув в руки Антона ключи, немного отодвигается. — Будь у тебя права, дал бы ещё и ключи от машины, но не рискну, — усмехается Попов. — Приедешь, измерь температуру и напиши мне. Я приеду часа через три. Хорошо?

       Шастун стоит ещё некоторое время, тупо уставившись на Арсения, но потом всё же кивает и запихивает ключи в карман куртки, там же пряча свои руки.

       Приехав в квартиру, Антон вешает куртку и бросает ключи на полочку, где обычно они лежат у Арсения. Да, он запомнил. Первым делом Шастун ставит чайник, а уже потом, переодевшись в то, что Арсений дал ему, измеряет температуру, стоя перед телевизором в гостиной и выбирая фильмы, которые бы можно было посмотреть. Когда с фильмом всё же удаётся определиться, Антон откладывает градусник, который показывает «38», и приносит в гостиную большую кружку с зелёным чаем и печеньем, расставляя всё это на прозрачном столике около дивана. Нажав «PLAY», парень поправляет шторы, которые скрывают застеклённый балкон, и плюхается обратно на диван, доставая из-под себя телефон и отправляя сообщение Арсению.

Вы: 12:46
38. Я в порядке.

       Ответ не заставляет себя долго ждать, и Шастун даже смеётся, представляя злого Арсения.

Арсений Попов: 12:48
ЧТООО? КАКОЙ В ПОРЯДКЕ? Всё, я скоро буду. Заеду в аптеку. А в магазине тебе что-нибудь надо?

Вы: 12:49
Нет. Успокойся. Всё норм. Мне вообще найс.

       Шастун прикрепляет к сообщению фотографию, на которой видны его вытянутые ноги, стол с едой и работающий телевизор с какой-то кровавой бойней на экране.

Арсений Попов: 12:50
Значит куплю чипсов и ещё чего-нибудь вредного и присоединюсь к тебе ;)
Но сначала напою таблетками.

       Антон улыбается, читая первое сообщение, а на последнем начинает смеяться. Арсений такой Арсений. Привыкни уже, Шаст, — твердит внутренний голос, но парень понимает, что к этому привыкнуть невозможно. И всё же в голову тут же забираются мысли о том, что всё слишком хорошо. Да, он болеет, но всё же хорошо. Его мать опять начала пить и даже била его, но всё же хорошо. Его родители не ищут его, но всё же хорошо. Всё хорошо, рядом Арсений.

       Арсений, который, наверное, доведёт его до инфаркта со своей тихой походкой и приколами вроде подскочить и заорать на ухо. Прям как ребёнок. Но Антон пугается совсем не по-детски. Попов, бесшумно зайдя в квартиру, ещё из коридора видит, как Шастун сидит на диване и, прижав колени к груди, обхватывает их руками. Он на цыпочках подходит сзади и встряхивает за плечи, громко крича. Тут же вздрагивает и вскрикивает и Антон, совсем не грациозно летя на пол, размахивая своими длинными конечностями. Ах, да, и ещё не забыв произнести «блять!». Попов сгибается над диваном, хватаясь за живот от приступа смеха, пока Шастун сидит на полу, потирает локоть и пятую точку и с недовольством смотрит на учителя.

— Ты что, совсем придурок? — Арсений же продолжает смеяться, глядя на ученика, который сердито продолжает бубнить себе под нос, поднимаясь: — Недоделанный придурок.

       Позже, когда Антон всё же перестаёт дуться на Попова и выпивает все таблетки, которые ему даёт учитель, они вместе устраиваются на диване и включают уже другой фильм, теперь кушая уже не чаёк с печеньками, а куда более вредную пищу — колу и чипсы с гамбургерами, которые Арсений тоже каким-то чудом умудрился успеть купить.

       К вечеру, когда температура всё же не желает спадать, Арсений, игнорируя высказывая Антона, всё же отвозит парня в больницу. Шастун заходит в здание и замирает, вновь сталкиваясь с запахом медикаментов, весь бледнеет, чем удивляет Попова, который вдруг замечает, что Антон не идёт за ним. Спустя полчаса Шастуна уже заводят в палату, указывая на кровать, пока Арсений стоит в коридоре и разговаривает с лечащим врачом. Ну круто, что? Воспаление лёгких.

       Попов заходит в палату через пять минут, прикрывая за собой дверь. Антону везёт. Ага, везёт, загремел в больничку. Ладно, везёт совсем немного. В палате нет никого, кроме него самого.

       Арсений садится на кровать рядом с Антоном, и смотрит на парня, не отводя взгляда.

       — Сказали, что обратились вовремя, так что ты пробудешь здесь не больше недели. Если обойдётся без осложнений, конечно же, — пожимает плечами Попов, и повисает тишина на долгую минуту, которую всё же решается нарушить Антон.

       — Спасибо, — произносит парень, смотря перед собой, но повторяет это ещё раз, теперь уже смотря прямо в глаза учителю. — Ты — единственный, кто заботится обо мне. Спасибо, я очень ценю это.

       — Ты заслуживаешь этого, — говорит Арсений и распахивает объятия, крепко обнимая Шастуна, который сжимает в своих пальцах рубашку учителя.

       Когда уже надо уезжать, Антон протягивает Попову ключи, которые тот берёт точно так же, как и сам Шастун ранее утром: с вопросом и вздёрнутыми бровями.

       — Можешь заехать ко мне домой и привезти мою одежду?

       — Конечно, — улыбается Арсений и, наклонившись к сидящему на кровати парню, целует того в лоб, рукой приводя волосы в беспорядок, но Шастун только улыбается на это и сидит с улыбкой ещё некоторое время после того, как за Поповым закрывается дверь.

       Арсений появляется на следующий день, после обеда, когда Шастун как раз возвращается в палату, и несёт в руках спортивную сумку. Попов говорит, что никаких проблем с тем, чтобы взять его одежду, не было. Отец Шастуна как раз был на работе, матери также не было, так что всё прошло крайне гладко. Арсений даже шутит по поводу того, что надеется, что соседи не приняли его за вора. Проблемы ему не нужны. Шастун смеётся и расспрашивает парня о том, как прошёл день учителя, ведь ему на самом деле интересно. Удаётся даже выпытать секретную и крайне конфиденциальную информацию. Весь класс получил «зачёт» по сочинению, но Шастуну нельзя никому это говорить, потому что результаты из комиссии придут лишь в понедельник. Антон, в принципе, и не сомневался, что всё станет известно намного раньше, но учителя всё равно будут долго тянуть и молчать, действуя по тактике «вы нам трепали нервы, значит, мы сделаем то же самое». Действует практически безотказно. Только если ты не в близких отношениях с учителем, к слову. Но в близких в смысле только общение, доверительные разговоры, никаких отношений. Нет, ничего такого, как вы могли подумать.

       Когда Антон узнаёт, что он получил допуск к ЕГЭ (тупо, не правда ли, сдавать один экзамен, чтобы допустили к другому?), то в радости даже подпрыгивает и обнимает Арсения, повалив на кровать и упав, соответственно, сверху. Довольно-таки интересно, так ведь? Но Шастуна в тот момент абсолютно ничего не смущает, но зато Арсений становится просто каменной статуей и не подаёт вообще признаков жизни. Застеснялся что ли? Вот это да! Красный день календаря!

       Арсению уже пора уходить, но тот всеми силами упирается, так что медсестре приходится практически выталкивать того за дверь, не прекращая возмущаться по поводу того, что «вроде бы взрослый человек, а ведёт себя как ребёнок». И только Арсений, наверное, сам понимает, почему он себя так ведёт. Ему хорошо рядом с Антоном, комфортно, и появляется желание отгородить его от всей несправедливости мира. Другими словами, да, Попову нравится Шастун. А вот Шастуну Попов... хм...

       Антону скучно, спать ему совсем не хочется, да и лучики от света фонаря, попадающие в глаза, явно не способствуют этому. И именно поэтому он донимает Арсения, который, кажется, ещё не должен спать, ведь сейчас всего десять вечера. Его сообщения все вроде «мне скучнаааааааааа», и Попов действительно пытается придумать занятие парню, раз уж вариант со сном откладывается в дальний ящик.

Арсений Попов: 22:13
У меня всё равно есть документы, которые надо заполнить. И ещё парочка писем на почте. Так что предлагаю видео-звонок.

       Ого. Вау. Ух. Ого. Это всё, что Антон умудряется сказать в действительности, но, собрав себя по крупицам, всё же отправляет ответ.

Вы: 22:14
Отличная идея)

       Шастуну немного неловко, когда он видит перед собой лицо Арсения, освещённое мягким светом лампы, расположенной на столе. Попов печатает что-то, так что Антон даже слышит звук клавиш, нажимаемых пальцами учителя, и телефон Арса стоит так, что Шастун видит весь стол, документы, в которых буквально зарылся парень. Антон просто молча наблюдает за сосредоточенным Арсением, замечает, как тот прикусывает губу и трёт переносицу, когда что-то не получается. И тогда до парня доходит: Попов занят, но всё равно не отшивает его, а наоборот не желает отпускать парня, и потому пытается делать несколько дел одновременно, а именно болтать с Антоном и работать. И от осознания этого Шастуну вдруг становится неловко, что тот даже не знает, куда перевести взгляд, лишь бы не смотреть на учителя. Но, как специально, взгляд не цепляется ни за что, кроме экрана телефона, словно окружающие его стены — сплошной экран его телефона, показывающий Арсения, и потому Антон не придумывает ничего лучше, чем уставиться на происходящее за окном. Снег медленно кружится в воздухе и красиво искрится, попадая на свет, падая на освещённые дорожки и тротуары. Это красиво.

       — Антон? — окликает Арсений, смотря в камеру. — Антон? — только на второй раз парень поворачивает голову, переводя всё внимание на учителя перед ним. — Ты что там?

— Не, ничего. Просто задумался, — чёртчёртчёрт, лучше бы ты молчал.

       — О чём? — вопрошает Арсений, теперь сложив руки на столе и ложась на них грудью, чтобы быть немного ближе к экрану. И даже сейчас Антону хочется спрятаться от этого пытливого взгляда синих глаз, абсолютную глубину которых не могут передать пиксели и цветной дисплей телефона.

       — Да так, ни о чём существенном, — отнекивается Антон, улыбаясь и молясь всем богам, чтобы Арсений не включил этот свой чёртов режим «продолжать разговор и докапываться, принося массу неудобств».

       Попов переводит тему, и Шастун спокойно выдыхает, подхватывая разговор. Ложится спать он через час, когда телефон уже окончательно разряжается, а Арсений уже почти заканчивает заполнять документы. Он успевает пожелать парню спокойной ночи и засыпает с улыбкой и теплотой в груди, как, собственно, и Арсений, но только в своей квартире, кровать в которой кажется неимоверно холодной и слишком огромной без Антона в ней.

       На следующий день Попов даже берёт отгул и заваливается к ученику в десять утра без предупреждения, чем немало удивляет его. И ещё больше Антон удивляется тому, что приносит Арсений.

       — Это что? — вопрошает Шастун, крутя в руках коробку с приставкой.

       Арсений только кладёт руки на талию и, вскинув одну бровь, как будто спрашивает «ты идиот?». Да, идиот, потому что не верит в происходящее.

       — Ты сказал, что тебе скучно. Боюсь, теперь ты даже перестанешь переписываться со мной и не будешь звонить, — наигранно Арсений надувает губы, и Шастун расплывается в улыбке, подскакивая к парню и крепко обнимая, утыкаясь носом тому в шею.

       — Тебе-то не перестану, — произносит Антон и не может видеть улыбки Попова.

       Весь остальной день Шастун играет, как и Арсений иногда. Последний видит номер на телефоне и тут же становится до ужаса серьёзным, хотя буквально секунду назад он смеялся, что, естественно, не укрывается от Антона. Арс отъезжает по делам на четыре часа, но Антон старается не накручивать себя, и потому продолжает играть в приставку, иногда отвлекаясь на процедуры, когда за ним заходит медсестра-блондинка. Когда он возвращается в палату, то сразу вновь падает на кровать и уставляется в приставку.

       Арсений приходит через десять минут и опять здоровается, прикрывая за собой дверь, но Антон не выдаёт и звука, продолжая сосредоточенно тыкать по кнопкам на консоли. И Попов, естественно, злится, чувствует себя оскорблённым, поэтому посягает на святое. Он подходит к кровати ученика и бьёт того по попе ладонью, тут же ему кажется, что он оглох.

       — Твою мать, Арс, блять! — кричит Антон, прижимая ладони к больной ягодице и даже выбрасывая из рук приставку, утыкаясь лицом в подушку. — Вообще-то больно.

       — Во-первых, здороваться нужно. Я же сказал, что так вообще перестанешь со мной общаться, — тыкая пальцем в свой подарок, говорит Арсений. — Во-вторых, я не сильно ударил.

       — Да у меня задница и так болит, идиот, — продолжает Антон и, когда замечает недоумевающий взгляд учителя, поясняет: — Да уколы мне делают.

       И Арсений заливается смехом, Шастун же наконец успокаивается. Попов сидит с парнем до самого вечера и идёт на крайне рискованный шаг. Когда приходит время обхода, Арсений прячется под кровать Антона, прося прикрыть свои ноги одеялом парня, и ему везёт: медсестра не замечает постороннего в палате и закрывает за собой дверь, а Попов наконец встаёт на ноги, отряхивая одежду от пыли, которой, к слову, не так уж и мало под кроватью. Антон, естественно, не перестаёт удивляться своему учителю и вообще впадает в ступор, когда, проболтав ещё полтора часа, Арсений заползает к нему в кровать, укладываясь рядом.

       Антону совсем не спится. Арсений же позади него, прижавшийся грудью к его спине, размеренно дышит, а значит, спит. Но Шастун не может. Уж слишком много мыслей. Например, о том, как ему хорошо, когда Арсений вот так по-собственнически прижимает его к себе, перекинув руку через туловище парня; о том, как ему, возможно, повезло, что он встретил такого человека, как Арсений Попов; о том, как ему не хочется, чтобы всё это заканчивалось; о том, как сильно ему нравится Арсений.