Оказавшись в замке, Гарольд позволил себе расслабиться. Он был дома.

Первым делом он решил навестить портреты предков и рассказать им обо всём произошедшем за эту неделю. Парень хотел спросить совета относительно пантеры. Нет, конечно, он уже принял решение, но всё же хотел выслушать и мнение предков на этот счёт. Те прожили не один десяток лет и знают куда больше него, возможно, они смогут что-то дельное посоветовать. Так же следует рассказать им о своих проблемах со скачками настроения. С этим надобно что-то решать, а то, просидев целую неделю на успокоительном, он опасался за свое здоровье. Всё же нельзя глотать это зелье такими количествами, но другого выхода пока не было. Возможно, предки знают причину этого. Сам Гарольд всё чаще начинал думать, что всему причиной ритуал. Эти проблемы начались у него именно после него. Зная о своей привычке влипать в неприятности, Певерелл полагал, что и здесь отличился. С его удачей ритуал мог пройти и не так.

Была ещё Наура, которая могла помочь ему с этой проблемой. Вот только Гарольд в последнее время стал очень недоверчивым, поэтому не особо рассчитывал на помощь той, что однажды его предала. Да, пусть сейчас она и будет в его власти и не сможет навредить хозяину, но это не повод слепо доверять этой особе.

Поприветствовав предков, Гарольд с удобством расположился в кресле и начал свой рассказ. Сперва он сообщил о ситуации с Наурой и был весьма удивлен, что портреты не выглядели впечатленными. У Певерелла закралась такая догадка, что они знали правду. И это очень не понравилось ему. Ведь если они смогли утаить подобное, то могли скрыть еще какие-то факты или преподнести их в другом ракурсе... Раньше Гарольд об этом как-то не думал, считая, что портреты не могут идти против воли Главы. Для них превыше всего процветание рода и благополучие всех его членов. Значит, они во всём должны помогать своему единственному потомку, чтобы возродить былое величие их рода. В принципе, так оно и есть – портреты во всем помогают Гарольду. Дают советы и оказывают поддержку, играют роль в принятии решений, поскольку у парня отсутствуют многие знания о законах и традициях чистокровных. Но именно до этого момента слизеринец даже не думал анализировать всю ситуацию. Ему даже в голову не приходило усомниться в честности братьев Певерелл. Но сейчас что-то изменилось. Парень стал настороженно ко всему относиться. И еще эти странные мысли о том, что благими намерениями дорога вымощена в Ад...

Из размышлений Гарольда вырвал голос портрета:

– Чего-то подобного и стоило ожидать, – наконец-то проговорил Антиох. – Великая ничего не делает просто так.

– Великая? – переспросил Гарольд. – Думаете, сама Смерть вмешалась во всё это? – эта идея не казалась такой уж абсурдной. Наученный горьким опытом слизеринец перестал верить в чудеса. А еще он не верил, что ему могло постоянно настолько везти. Словно Фортуна дала ему своё благословление. Гарольд полагал, что просто его смерть была кому-то невыгодна, вот он и умудрялся живехоньким выбираться из передряг.

– Уверен, – кивнул Антиох. – На этой особе тоже есть знак Великой.

– Но зачем ей это?

– Кто знает... Никому из нас не дано понять поступки Великой. Но одно могу сказать точно: Смерть ничего не делает просто так. Для всего у неё есть свои цели.

– Может, она хотела за мной следить и подослала Науру?

– Сомневаюсь, – высказал общую мысль Игнотус. – Смерть – это тебе не рядовой волшебник. Она знает обо всем, что происходит в этом мире. Ей не нужны шпионы, чтобы знать о тебе всё. От её всевидящего ока не скроют ни барьеры, ни амулеты. Великая видит всё.

– Пантера за тобой присматривает и защищает, – впервые за весь разговор заговорил Кадмус Певерелл. – Это же очевидно.

– Но зачем ей это? Зачем Смерть вмешивается в мою жизнь?

– Хм... Может, ты ей интересен.

– Может, – растеряно согласился Гарольд.

Парню не нравилось, что в его жизнь вмешиваются все, кому не лень. В прошлой жизни Дамблдор, теперь Смерть. Почему, наконец-то, его не оставят в покое и не дадут пожить, так как он сам того хочет? Его до чертиков бесило, что им управляют, как марионеткой. И ладно Дамблдор с его благом, тут было понятно, что старику нужен был Герой, чтобы победить злодея, но Смерть... Какие у неё мотивы? Сомнительно, что ей важна судьба Магического мира. Может, ей там... Внизу... Скучно, и она развлекается таким образом? Гарольд не знал ответа на этот вопрос.

– Ты говоришь, она готова взять ошейник из твоих рук, – прозвучал задумчивый голос Антиоха.

– Она сама предложила. Я вообще хотел от нее избавиться.

– Похвальные мысли, но не в этом случае. Таких существ лучше иметь на своей стороне, нежели во врагах.

– Не знаю, – возразил Гарольд. – Мне она не кажется полезной. Какой от неё толк моему роду? Да и я почти ничего о ней не знаю, вдруг она монстр какой-то.

– А меня волнует другой вопрос: зачем этой особе соглашаться на рабские узы? – проговорил тихо Игнотус.

– Чтобы задержаться в этом мире, – последовал ответ старшего из братьев. – Ты же знаешь законы. Если ты шагнул за Грань, то больше не можешь находиться в мире живых без позволения Великой.

– А как же призраки? Они ведь тоже умерли однажды.

– Призраки – это совсем иное, – отмахнулся Антиох. – Если эта тема тебе так интересна, то попроси домовиков поискать в библиотеке книги о призраках и Грани. Уверен, ты узнаешь много интересного для себя.

Гарольд кивнул, делая себе в уме пометку. Ему на самом деле было интересно прочесть о Грани.

– Если ты прав, брат мой, тогда мне понятны мотивы этой особы. И я думаю, что Гарольду нужно согласиться на её предложение. Такая рабыня не помешает нашему роду.

– А я не вижу в этом смысла. Мне не нравится присутствие этой особы в нашем замке. Я против всяких клятв и обетов. От нее нужно избавиться, пока ничего серьезного не произошло. Нам мало что известно об этой Науре. Неизвестно, как на неё лягут слова клятвы. Вдруг у неё есть возможность обойти чары и избавиться от ошейника. И не стоит забывать, что эта дамочка уже раз скрыла от нашего наследника правду. Она не заслуживает доверия, как и второго шанса, – категорически заявил средний брат.

Слизеринца не то чтобы удивили слова портрета, они заставили его о многом задуматься. Он не был уже так уверен в правильности своего решения. Ведь и в самом деле, если Наура побывала за Гранью, то неизвестно, какие у нее силы. Вдруг рабские узы подействуют на нее не так как нужно.

Тишина была нарушена младшим из братьев:

– Твои слова не лишены смысла. И всё же я выступаю за то, чтобы дать этой особе ещё один шанс. Она может быть полезна нашему роду. Гарольд сейчас один и ему нужна поддержка.

Вновь повисло молчание.

– Думаешь, Великая позволит подобное? – невзначай обронил Игнотус.

– Думаю, что да, – кивнул Антиох. – Если бы она имела что-то против, то давно вмешалась.

– Это часть плана...

Гарольд не вмешивался в разговор. Он уже и так понял, что практически все портреты солидарны с ним.

– Наура говорила, что знает, как решить проблему с Нарциссой, – заявил парень.

– Возможно и знает. То, что неведомо живым, могут знать мертвые.

– Значит, стоит прислушаться к ней.

– Да, но будь осторожен. Даже будучи в твоей власти, она может обмануть, – стоял на своем Кадмус.

– Я это понимаю, – серьезно кивнул слизеринец.

Ситуация с пантерой более-менее прояснилась. Хоть одна забота свалилась с плеч.

– Еще я хотел поговорить о ритуале. Не знаю, так и должно быть или это вновь моя удача, но я чувствую себя странно. Постоянные скачки настроения. Бывает, я начинаю смеяться без причины или впадаю в апатию, а бывают вспышки злости. Я загораюсь от малейшей искры. В прошлый раз Нарциссе стоило только заговорить о сестре, как я разозлился, – короткая пауза. – Я чуть её не ударил. Это меня пугает... Всю эту неделю после последней вспышки злости я пью успокоительное.

Братья слушали внимательно, не перебивая.

– Такого не должно было быть. Скорее всего, что-то пошло не так.

– Угу, – уныло кивнул Певерелл, – это всё моя удача. Я магнит, который притягивает к себе неприятности.

– С успокоительным зельем увлекаться не стоит.

– Я это знаю, но другого выхода не вижу.

– Тебе следовало сразу нам сказать об этом, а не тянуть.

– Я списывал всё на усталость. На меня столько всего сразу навалилось, поэтому я даже не сразу заметил, что со мной происходит что-то не то. Проблемы с Реддлом, смерть Ориона, ругань с Беллатрисой и предательство Нарциссы... Все и сразу, так что я, приходя в комнату, валился с ног от усталости.

– Предательство невесты? – уточнил недовольно Антиох.

– Не то чтобы прямое предательство... – исправился парень. – Просто Беллатриса умеет мастерски манипулировать. Она знает, как вести себя с сестрой, что говорить и делать, чтобы Нарцисса согласилась на её авантюры.

– Это не есть хорошо, – неодобрительно покачал головой Игнотус. – Женские прихоти могут тебе очень многого стоить. С этим следует что-то делать, пока всё не зашло слишком далеко.

– Я поговорил с ней. Как мне показалось, Нарцисса меня поняла. Я объяснил ей, чего Беллатрисе могло стоить непослушание, если бы не мое своевременное вмешательство. Ещё я приоткрыл небольшую завесу тайн относительно Реддла, – проговорил слизеринец. – Я понимаю, что чем меньше будет вмешиваться в историю, тем будет лучше. Но, скрывая всё это и накладывая запреты, ничего при этом не объясняя, я начинаю чувствовать себя Альбусом Дамблдором. Директор тоже, прикрываясь благом, скрывал от меня информацию. И это стоило многих жизней. Я не хочу, чтобы сейчас история повторилась, – не оправдывался, а ставил перед фактом слизеринец. – Беллатриса – особа предприимчивая, и, чтобы докопаться до правды, она способна на многое. Я рассказал ей часть информации о Реддле и дал книгу, где рассказывается о Метке.

– Это твое решение, – кивнул Антиох. – Ты Глава рода, поэтому умей принимать решения и нести ответственность в случае чего.

Гарольд кивнул.

– Я взял с обеих Непреложный обет.

– Очень хорошо. Твои тайны останутся в секрете.

– И как сейчас ведет себя Беллатриса?

– Мне кажется, что она стала спокойнее. Она хоть и не говорит этого вслух, но я же вижу по глазам, что Беллатриса понимает, какую ошибку чуть не совершила. Сегодня я ей показал дом Гонтов и рассказал немного о Дамблдоре, – невзначай отметил парень.

– Да, действуй неторопливо. Спешка в таких делах только всё испортит.

– Я тоже так считаю, – согласился парень. – Так что с моим вопросом? Зелье пить больше я не рискну, опасаясь за здоровье. Да и не сильно оно мне в последнее время помогает. Приходится увеличивать дозу.

– Если я не ошибаюсь, в хранилище есть несколько примечательных амулетов. Они способны блокировать эмоции и контролировать всплески магии. Это должно помочь, – ответил Антиох. – Будем надеяться, что всё успокоится в скором времени.

От Гарольда не укрылся взгляд, который Игнотус бросил на старшего брата. В нём было осуждение и ещё что-то, только что именно парень не смог распознать. Это вызвало подозрение и наталкивало на мысли, что здесь не всё так радужно, как ему казалось. Слизеринец неожиданно вспомнил слова Науры о предательстве и предателях.

"Могут ли быть портреты предателями?" – сам у себя спрашивал парень. И тут же отмахнулся от подобных мыслей. Для Певереллов на первом месте возрождение рода, значит, у них нет никакого основания, чтобы вредить Гарольду.

"Дамблдор тоже хотел тебе блага... А вышло, как вышло", – вновь прозвучал тихий голос в голове. Гарольд не знал, что можно на это ответить. Ведь и в самом деле, Альбус хотел ему счастья, да и всему Магическому миру. Только вот понятие "счастье" каждый из них воспринимал по-своему. Чего стоит одна жизнь с Дурслями... Вот только Дамблдор считал, что безрадостное детство, постоянные третирования родственников и по несколько дней на хлебе и воде – это приемлемая цена за жизнь.

Что мешает Певереллам прийти к подобным выводам? Может, ради большего блага, они готовы пожертвовать меньшим... Вдруг Гарольд лишь разменная монета в их руках? Преследуя какие-то свои цели, они могли пожертвовать им.

"Нет, нет и ещё раз нет", – сам себя одернул парень. Он не хотел думать об этом, по крайне мере, сейчас. На сегодня у него и так хватает забот, так что не стоит впадать в крайности. Если он начнет себя сейчас накручивать, то рискует испортить ритуал.

Отогнав подальше тревожные мысли, парень сконцентрировал внимание на насущных проблемах. Вот только зерна сомнения уже были посеяны, и в скором времени они принесут свои плоды...

Нужный артефакт нашелся быстро. Кулон в виде пирамидки на цепочке был спрятан под рубашкой. Стоило ему соприкоснуться с обнаженной кожей, как Гарольд почувствовал прохладу. Все тревоги отошли на задний план, уступая место покою.

Гарольд сделал глубокий вдох и направился в ритуальный зал, где его уже поджидала Наура. В руке он держал увесистую книгу и небольшой ларец, где в подробностях описывалось, что ему нужно будет сделать, и какие последствия это будет иметь. Рисковать он не стал и решил провести один из древних ритуалов, который был создан одним из Певереллов. Сейчас, конечно, о нём уже многие позабыли, но на счастье Гарольда в библиотеке эти знания хранились до сих пор. На самом деле существовало несколько разновидностей рабских уз, и все они, как и полагалось, сводились к «хозяину» и «рабу». В их сути закладывалось полнейшее подчинение одного другому, исключая малейшую возможность предательства. Разница была лишь в том, что хотелось увидеть в конечном результате. Безвольного раба, не способного даже шагу ступить без позволения, выполняющего лишь мелкие поручения, как тот же домовой эльф. Или разумную личность, при которой сохранятся все знания и умения, а также магическая сила, но в то же время этот человек будет зависим от господина. Гарольду было предпочтительнее второе. Ритуал, который он собирался провести, свяжет его с Наурой навечно. Отныне её жизнь будет в его руках. И если, не дай Мерлин, он умрет, то девушка последует за ним.

В зале всё уже было готово. Услужливые домовики расставили ритуальные свечи и подготовили чашу с кинжалом.

Подозвав Науру к себе жестом руки, Гарольд прошел внутрь. Девушка направилась следом. Как и полагалось, из одежды на ней была надета лишь мантия белого цвета.

Ритуал требовал полного согласия с обеих сторон.

– Не будем откладывать, – скомандовал брюнет. Он старался вести себя уверено, словно обзаводиться рабами ему приходится каждую неделю. На самом же деле слизеринец сильно нервничал, боясь напортачить. Тем древние ритуалы и плохи, что одно неверное слово, и оба могут лишиться жизни. Возможно, поэтому их и причислили к темной магии и запретили использовать. За нарушение можно схлопотать срок в Азкабане.

– Конечно, – легко согласилась девушка. Если бы Гарольд внимательно на неё не смотрел, то не заметил бы, как в синих глазах на секунду вспыхнуло пламя и тут же погасло. Наура нервничала не меньше него самого, но умело это скрывала за маской безразличия.

– Тогда приступим.

Шагнув в центр круга, Гарольд взмахнул рукой, и все свечи вспыхнули магическим огнем. Ларец был поставлен между ним и Наурой, а вот чашу и кинжал он взял в руки. Прокашлявшись и сделав глубокий вдох, слизеринец начал проговаривать первые строки на латыни...

Магия кружилась по помещению, пропитывая собой каждый камень и заставляя свечи разгораться всё сильнее и сильнее. Синий огонь неистово пылал, а вверх вздымался черный дым, создавая над головами парочки темное кольцо.

С каждым сказанным словом Певерелл чувствовал, как по его коже проходится холодок. Секунда-вторая, и этот холодок превращается в настоящий мороз, который пронимает до самых костей. Руки леденеют, а губы дрожат... Голос становится всё тише и тише, покуда и вовсе не умолкает. В ту же секунду кольцо из дыма окутывает их, скрывая от посторонних взглядов... Гарольд рассекает ладонь и дает крови стечь в чашу, после чего протягивает окровавленный кинжал своей спутнице. Наура зеркально повторяет его действия. Красная и черная кровь смешиваются... Немедля, слизеринец делает несколько глотков и морщится от металлического привкуса. Наура повторяет его действия. Проходит около пяти секунд, которые кажутся Певереллу вечностью, и невидимая сила заставляет девушку встать на колени. Парень видит, как кольцо из дыма начинает уменьшаться, пока не обвивает собой шею девушки...

***

Подул холодный ветер и в зале появилась одинокая фигура, облаченная в длинную накидку с глубоким капюшоном, скрывающим её лицо от чужих взглядов. В ту же секунду время остановилось. Замерло на одном месте...

– Решила, что сможешь меня обхитрить, – прозвучал в тишине тихий голос Смерти. – Глупая... Неужели ты надеялась, что сможешь сыграть со мной в прятки? Со мной... Той, кому неведомы человеческие слабости и пороки... Я есть само воплощение Магии. Как было самонадеянно с твоей стороны полагать, что я позволю тебе добиться желаемого, – холодный смех, подобный перезвону колокольчиков. – Ты долгие века служила мне верой и правдой. Была моей верной странницей... И вот теперь решила предать меня в угоду своим желаниям... Всё же в тебе осталось нечто человеческое. Только люди настолько беспечны...

Смерть подошла к стоявшей на коленях девушке и кончиком пальца провела по её лицу. Там где их кожа соприкоснулась, проступила красная полоса, словно ожог.

– Ты так хотела вновь стать человеком? Твое желание было настолько великим, что ты даже осмелилась нарушить мой запрет... Так странно... За столькие годы в Мертвом мире ты не утратила возможность чувствовать. Твоими вечными спутниками должны были стать пустота и холод... Но ты сохранила в себе искру тепла. Это тепло и погубило тебя...

Вновь повисло молчание.

– Но я буду к тебе милосердна, – холодный смех. – Я дам тебе то, чего ты так желаешь. Это станет твоим даром и проклятием... – Смерть коснулась рукой живота девушки. – Равновесие нельзя нарушать. За жизнь ты заплатишь смертью...

***

Гарольд видел, как кольцо из дыма сжимается вокруг шеи, формируя ошейник. Он с любопытством наблюдал за процессом, прислушиваясь к переменам в себе. Брюнет чувствовал, как формируется связь, с каждой секундой становясь всё крепче и крепче.

Свечи в последний раз вспыхнули и погасли, погружая помещение в темноту. Взмах рукой и на стенах вспыхнули факела. Еще один взмах, и чаша с кинжалом перемещаются за пределы круга, в руки к парню послушно летит ларец.

– Хм, – хмыкнул юный лорд, рассматривая свою новоявленную собственность. – Странно... В книге ничего не сказано о появлении ошейника, – задумчивый взгляд. – Ну, да ладно, это не столь важно. Приберегу это для следующего раза, – Певерелл открыл крышку и провел кончиком пальца по мягкой коже вещицы внутри.

Взгляд изумрудных глаз переместился вновь к Науре.

– Как ты себя чувствуешь? – счел нужным осведомиться он.

– Хорошо, хозяин, – тут же отозвалась девушка.

Певерелла передернуло от такого обращения. Юноша почувствовал себя каким-то рабовладельцем. А в прочем, почему каким-то, он ведь теперь таковым и является. Сдержав на языке порыв приказать обращаться к нему по имени, парень внимательным взглядом осмотрел ошейник. Тот плотно сжимал горло, соприкасаясь с кожей. Черного цвета и с какими-то надписями на непонятном языке. Непонятном для Гарольда, поскольку тот никогда не считал себя экспертом в этой области. Он сделал себе в уме пометку порыться в библиотеке и узнать, что означают эти надписи.

– Ты чувствуешь какие-то изменения?

Наура прислушалась к своим ощущениям.

– Желание повиноваться. Я чувствую потребность угождать Вам во всем.

– А что с остальным? Твои знания и сила при тебе?

– И да и нет... Я не ощущаю своей магии, – глаза были полны ужаса. – Она словно исчезла...

Вытянув руку вперед, девушка попыталась мысленно создать шар огня, но у нее даже не получилась вызвать искру. В синих глазах сияло непонимание, а также отчаянье.

– А-а-а... Может, она ещё вернется, – Певерелл не знал, что еще можно на такое сказать. Парень не знал, какими силами раньше владела Наура, но по её потухшим глазам видно, что лишиться магии для нее – это то же, что и обеих ног. Гарольд её понимал, ведь для него подобное тоже бы стало ударом. В те моменты, когда он должен был провести в Больничном крыле под присмотром мадам Помфри и с запретом колдовать, он чувствовал себя подавленным.

– Я не могу даже воззвать к своей животной сущности.

– Мне жаль, – единственное, что смог сказать брюнет. – Остается надеяться, что это временное, и стала сквибом ты не навсегда. Кажется, мадам Помфри говорила что-то подобное, – Певерелл задумался. – Что-то о магическом ядре и истощении. Я точно не знаю, но думаю в библиотеке можно найти информацию об этом. О, черт, – выругался брюнет, глянув на наручные часы. – Я опаздываю к Блэкам.

Отдав распоряжение домовикам убрать здесь всё и приказав Науре сидеть в замке, он поспешил на Гриммо. Прогулку никто не отменял. Конечно, ему хотелось узнать у девушки о предательстве и предателях, но время поджимало, и Гарольд решил отложить этот разговор до завтра. Наура от него никуда не убежит, а вот Беллатриса будет недовольна его опозданием.

***

Дамы ждали юного лорда в гостиной. Часы на стене показывали начало восьмого, давая понять о том, что Гарольд Певерелл опаздывает.

Беллатриса недовольно вертела в руке свою волшебную палочку, поглядывая на камин. Она была раздосадована тем, что Певерелл ещё не появился. В голову с каждой секундой приходили всё новые и новые тревожные мысли. Начиная с того, что Гарольд просто позабыл о встрече, и, заканчивая тем, что с парнем могло что-то произойти. Нападение или неудачный эксперимент с зельем.

"Нет", – отрицательно качнула головой брюнетка, хмурясь. Она попыталась отогнать подальше неспокойные раздумья. Ведь не хватало ещё того, чтобы она волновалась из-за какого-то хама. «Певерелл – любимчик Фортуны, поэтому он с легкостью выходит из любых передряг», – убедила себя девушка.

– Ну, где же он? – прозвучал рядом вопрос Нарциссы. – Может, что-то случилось...

– Что может с ним случиться? – отмахнулась Беллатриса. – Просто твой жених не отличается пунктуальностью.

На это младшей сестре не нашлось что возразить. Певерелл на самом деле частенько опаздывал на их встречи. Правда, в основном не по своей вине.

– Беллатриса, веди себя сдержанней. Мне не нравится, в каком ты тоне говоришь о Главе нашего рода, – прозвучал холодный голос Вальбурги. – Прояви уважение. В конце концов, ты леди чистокровного рода, а не подзаборная девка.

– Конечно, тетушка, – покладисто произнесла девушка. Про себя же слизеринка лишь хмыкнула на такие слова. Уважение нужно заслужить, а не требовать его. – Я лишь говорю о том, что неприлично со стороны Гарольда заставлять нас ждать.

– Уверена, он бы не поступил так без причины, – ответила Вальбурга. – Нарцисса, я узнала от Регулуса, что у тебя в последнее время натянутые отношения с женихом, – не спрашивала, а утверждала женщина. – Меня это очень печалит. Мне бы хотелось, чтобы между вами царило согласие, а не раздоры.

– Я понимаю, – отозвалась блондинка. – И не стоит переживать, мы уже со всем разобрались. Это было небольшое недопонимание.

– Надеюсь, – внимательный взгляд, – ты умная девушка и понимаешь, что именно от тебя зависит, какой будет ваша совместная жизнь. Так что приложи больше усилий, чтобы твой жених был тобой доволен.

– Хорошо.

– Тебя это тоже, Беллатриса, касается, – взгляд устремился к старшей сестре. – Меня радует, что твои отношения с Гарольдом сдвинулись с мертвой точки. Признаюсь честно, я считала затею с триадой глупой. Ты слишком своенравна для Гарольда, чтобы он обратил на тебя своё внимание. Радует, что я ошиблась. Я тешу себя надеждами, что ты всё же станешь супругой лорда Певерелла.

Беллатриса лишь кивнула. Говорить что-то на этот счёт не было смысла. Все её идеи и планы летели к Мерлину, когда это касалось Гарольда Певерелла. Тот обладал невероятным умением переворачивать всё с ног на голову и шокировать всех своими действиями.

– Ты же понимаешь, насколько это будет выгодно роду Блэков...

И тут в камине вспыхнуло изумрудное пламя, а через минуту на ковер шагнул лорд Певерелл. Взмахнув палочкой, он очистил мантию от сажи и перевел взгляд на ожидающих их дам.

– Прошу прощение за опоздание, – покаялся брюнет. – Дела задержали меня на большее время, нежели я рассчитывал. Надеюсь, я недолго заставил вас ждать.

– Не стоит беспокоиться, Гарольд, – со своего места поднялась Вальбурга. – Я как раз расспрашивала племянниц, как дела в Хогвартсе.

– Тогда можем отправляться, – и приглашающе махнул рукой в сторону камина. Именно с помощью дымолетного пороха было запланировано перемещение в Лютый переулок.

Первой в камин шагнула Нарцисса, а затем Беллатриса.

– Гарольд, ты же помнишь о нашем разговоре? – ненавязчиво уточнила леди Блэк.

– Конечно, – кивок. – После прогулки я буду в полном вашем распоряжении.