Беллатриса предстала на его пороге точно в назначенное время. В руках девушка держала учебник по зельям и мило улыбалась, только вот в глазах плясали бесята. Зная эту особу, Певерелл был уверен, что та что-то задумала, и это «что-то» напрямую касается его самого. В памяти Гарольда так некстати промелькнул, словно в замедленной съемке, их поцелуй, и юноша неосознанно переместил взгляд на губы девушки, что не смогло пройти незамеченным для слизеринки. Губы Беллатрисы дрогнули в улыбке, демонстрируя Гарольду жемчужно-белые зубы. Ей, казалось, и этого мало, так нет, нахалка нарочно медленно провела языком по верхней губе, словно дразня. Блэк была умной девчонкой и смогла сразу догадаться, что за мысли мелькают в голове Певерелла, чем и воспользовалась.

– Ты меня впустишь или мне и дальше стоять на пороге? – насмешливый голос.

Гарольд только сейчас сообразил, что он так и не пригласил Блэк войти.

– Проходи, – брюнет слегка отодвинулся в сторону, пропуская слизеринку. Той не пришлось дважды повторять, и походкой хищницы, которая подступает к своей жертве, девица прошествовала внутрь, с любопытством оглядываясь по сторонам.

– У тебя миленько, – после нескольких секунд молчанию проговорила Беллатриса. – Вижу, ты неплохо разбираешься в трансфигурации, – кивок на гобелены на стенах, в которые тот превратил некоторые картины.

Певерелл лишь пожал плечами, ничего не говоря.

– Приступим к тому, зачем ты пришла? – вопрос прозвучал грубовато.

– Конечно, – короткий ответ. – Где я могу расположиться?

Гарольд кивнул на стол у дальней стены, за которым располагалось два кресла. Одно из них заняла Беллатриса, а второе оккупировал сам хозяин комнаты. Достав из сумки чернильницу с перьями и пергамент, слизеринка начала задавать вопросы по зельеварению. И с первой же секунды Гарольд понял, что эта встреча – фарс. Беллатриса знала зелья ничуть не хуже него, а то и лучше, а, значит, подбив его на эту встречу, Нарцисса преследовала какую-то свою цель.

«Вот же интриганки, – мысленно восхитился находчивости сестер брюнет, – решили меня одурачить, как какого-то хаффлпаффца. Помощь в зельях ей нужна... Ну-ну...» – именно такие мысли витали в голове Певерелла. Но, несмотря на то, что девицы его одурачили, Гарольд примерно играл свою роль и исполнял обязанности учителя. За этим занятием парочка провела около часа, как неожиданно Беллатриса поднялась на ноги и лукаво посмотрела на парня.

– У тебя здесь душно. Ты не против, если я сниму мантию?

– Нет, – просто ответил брюнет, не предчувствия в таком действии ничего необычного, а зря.

Темноволосая фурия медленно расстегнула мантию, под которой, как Гарольд полагал, должна была находиться школьная форма: блуза и юбка до колена, но той и в помине не было. На слизеринке красовалось коротенькое черное платье, подчёркивавшее все прелести девичей фигуры, очерчивая все выпуклости. Певерелл неосознанно сглотнул и причислил один балл в пользу Беллатрисы и её коварства. Не нужно было ходить к провидице, чтобы понять, что Блэк пытается соблазнить его. И, Мерлин... У неё это получалось! В конце концов, он нормальный парень с гормонами, которые бурлили в крови. Стараясь выбросить из головы весь тот образ, что нарисовало ему воображение, Гарольд опустил взгляд, чтобы в следующую секунду мысленно застонать. Беллатриса слегка нагнулась, вешая мантию на спинку кресла, и Певерелл смог увидеть край чулок.

«Хороша, чертовка», – не смог не признать брюнет. Да и любой другой на его месте это признал бы. Короткое черное платье, такого же цвета чулки и завершающие образ туфли на высокой шпильке. И дураку было понятно, что Беллатриса пришла к нему не заниматься зельеварением, а чтобы, так сказать, показать себя во всей красе.

Сидя сейчас напротив Беллатрисы Блэк, Певерелл не знал, чего хочет больше всего: взвыть от досады и выгнать нахалку из своей комнаты или же продолжить эту сладостную пытку и насладится зрелищем. Взвесив все «за» и «против», также поддавшись своей гриффиндорской половине, парень откинулся на спинку кресла, а уголки его губ поползли вверх в подобии улыбки.

– Продолжим, – тихий голос с едва уловимой в нём хрипотцой.

В первые секунды в тёмных глазах девушки читалось удивление, видимо, не этого она ожидала от Певерелла, а затем появилась досада. Нетрудно было догадаться, что Беллатриса ждала иной реакции на свои действия. Привыкшая к мужскому вниманию и восхищенным взглядам Блэк надеялась, что Гарольд начнет петь дифирамбы ее красоте и помчится к дяде просить о помолвке.

Просидев еще час над учебниками, Беллатриса сообщила, что у нее сегодня есть еще дела и ей нужно уходить. Певерелл только порадовался этому и объявил занятие оконченным.

– Спасибо за помощь, – в голосе звучала злость, – надеюсь, ты не откажешься ещё со мной позаниматься?

– Конечно, – парировал Гарольд, – в любое удобное для тебя время.

– Ловлю тебя на слове, – с этими словами слизеринка слишком торопливо, как парню показалось, надела мантию, поплотнее застегивая ту, и направилась к выходу. Возле двери Беллатриса слегка замялась и вновь обернулась к Певереллу. Окинув того изучающим взглядом, словно выискивая что-то известное только ей, слизеринка проговорила:

– Приятного вечера.

– Тебе тоже, – ответная любезность.

Стоило двери за спиной девчонки закрыться, как Гарольд, выругавшись сквозь зубы, направился в ванную комнату. Прохладный душ ему сейчас будет как нельзя кстати.

***

Беллатриса была зла, нет не так – она была в бешенстве. Они с Нарциссой всё спланировали, и, казалось, сама Фортуна на их стороне, и тем ужаснее было почувствовать поражение. Привыкшая к восхищенным взглядам со стороны мужской половины Хогвартса и завистливым от женской темноволосая слизеринка ожидала, что и Певерелл не сможет устоять перед её шармом. Столько сил было потрачено, и всё впустую. Короткое чёрное платье выгодно подчеркивало все прелести фигуры, туфли на высокой шпильке и чулки не произвели на этого невежду никакого впечатления. Он всё также был холоден и беспристрастен, в то время как Беллатриса ожидала жарких взглядов. Девушка ждала, что её ухищрения сработают, и хваленая выдержка Гарольда даст трещину, гормоны возьмут своё, и он покусится на неё. Ей хотелось поскорее разобраться с помолвкой и прибрать Певерелла к своим рукам, а лучше всего это сделать, подстроив всё так, чтобы Гарольд не смог отвертеться. Одна совместная ночь, и он, как благородный парень, помчится к главе рода Блэков просить о помолвке.

«Что же я сделала не так?» – сама у себя мысленно спрашивала слизеринка. Она, торопливо закутавшись в мантию, чтобы другие слизеринцы не увидели ее наряда, двигалась в комнату сестры. Беллатрисе требовалось выговориться, а кто, как не Нарцисса, сможет ее выслушать?

– Ну как? – стоило брюнетке зайти в комнату старосты, как Цисси накинулась на неё с вопросом. Блондинка, так же как и сама Беллатриса, была заинтересована в том, чтобы задумка сработала, а их план увенчался успехом. На кону стояло счастье обеих и один неверный шаг – всё полетит к Мерлину, погребая под обломками все мечты и надежды.

– Никак, – словно змея прошипела темноволосая слизеринка и, сорвав с себя мантию, швырнула ту на кровать. – Певерелл, кроме того, что хам, еще и бесчувственная скотина. Я перед ним так и эдак, а ему хоть бы хны, – бушевала Белла. – Нарядилась как последняя... А он... – девушка была зла, и это чувствовалось в каждом слове, жесте. Темные глаза пылали странным блеском, а сама темноволосая фурия металась по комнате, словно пантера, загнанная в клетку.

– Может, ему не понравилось платье? – неуверенно пробормотала Нарцисса.

– Цисси, ты сама понимаешь, какую чушь говоришь? Покажи мне хоть одного парня, которому не понравится это платье, – остановившись на секунду, Беллатриса выразительно посмотрела на сестру, усомняясь в её умственных способностях. – Если бы я в таком виде появилась на завтраке в Большом зале, то все парни едва успевали бы подтирать слюни. А этот... Певерелл какой–то неправильный, – едва слышно прошептала девушка. – Вот скажи, как он может себя так вести?

– Ну... – Нарцисса замялась, – может, ты ему просто не нравишься?

– Допустим, – с неохотой согласилась собеседница, – вот только он парень, а у всех парней в таком возрасте играют гормоны. Как быть с этим?

– А, может, у него есть девушка? Ты же знаешь, в чистокровных семьях наличие у мужа любовницы – это нормальное дело. Вдруг у него уже есть кто-то, вот на тебя он и не обращает внимания.

– Хм, – Блэк задумалась, – нет, не думаю, что у Певерелла кто-то есть. Да и не похож он на типичного аристократа. Будь он гриффиндорцем, я бы сказала, что всё дело в его благородстве.

– Значит, всё отменяется? – шёпот. – Ты отказываешься от своих планов?

– Нет, – решительно заявила Беллатриса. – Певерелл будет моим, чего бы мне это не стоило, иначе я не Беллатриса Блэк.

– Но твои ухищрения не срабатывают.

– Пока не срабатывают, сестренка, – ухмыльнулась брюнетка, а её глаза наполнились демоническим блеском. – Но я это исправлю. Певерелл будет ползать на коленях, просить меня стать его невестой. У меня есть идея... Ты должна мне помочь, Цисси...

***

Дни до намеченного мероприятия прошли вполне спокойно. Малфой и его дружки не цеплялись к Нотту с Гампом, да и от самого Гарольда держались в стороне, словно не было того злополучного инцидента. При встрече они приветствовали друг друга учтивыми кивками, как и положено среди аристократов, и даже обменивались парой незначительных фраз. Будь Певерелл слегка понаивнее, он бы поверил в то, что всё произошедшее забыто и ни о какой мести и речи не будет идти, но это не так. Портреты предков, да и собственный опыт, научили его быть осторожным и не недооценивать своих соперников.

Сообщив портретам о приглашении Лестрейнджа, парень убедился, что те согласны с его мнением. Неспроста его пригласили на это мероприятие, притом настойчиво хотели там видеть. Была принята во внимание идея с помолвкой, о которой ему говорил Гамп. Предки в один голос твердили, что это нормальная практика среди аристократов.

– Я чувствую себя каким-то трофеем, который каждый хочет заполучить для себя, – поделился своими мыслями Гарольд. – И мне это не нравится.

– Не думай о глупостях, – посоветовал Игнотус. – А посмотри на всё с другой стороны.

– И что же я должен увидеть?

– У тебя огромный выбор невест, а этим, я скажу тебе, немногие могут похвастаться. Присмотрись, глядишь, и тебе кто-то приглянется.

– А как же Блэки?

– Никуда твои Блэки не денутся. Им ты нужен куда больше, чем они тебе.

– Кстати, о них. Я связался с Орионом, и он сообщил мне, что они тоже приглашены к Лестрейнджам на празднование.

– Это хорошо, значит, ты сможешь рассчитывать на их помощь, если что.

– Угу, – безрадостно проговорил брюнет. – Пожалуй, я пойду, не хочу опаздывать.

– Иди и повеселись там, а то нам уже надоело видеть твоё кислое лицо.

– Ничего оно не кислое, – возразил Гарольд. – И сомневаюсь, что мне удастся там насладиться происходящим. Там будет Малфой и его дружки, а от их компании я не ожидаю ничего хорошего. Люциус злопамятный, а, значит, непременно отомстит мне.

– Сейчас Малфоям невыгодно с тобой враждовать, по крайне мере, вступать в открытое противостояние. Так что, можешь быть пока спокоен.

– Вы меня утешили, – съязвил Певерелл.

Накинув принесённую услужливым домовиком мантию темно-зеленого, почти черного цвета и подхватив подарок для именинника – книгу из личной библиотеки, на которой настояли братья, Гарольд кивнул предкам на портретах и шагнул в изумрудное пламя в камине. Магический огонь обхватил его фигуру, скрывая от посторонних взглядов. Секунда-вторая и вот Певерелл появился в просторной комнате, отделённой в темно-синих тонах. Выйдя из камина, слизеринец привычным жестом очистил мантию от пепла, даже позабыв для этого воспользоваться волшебной палочкой.

Стоявший слегка в стороне старший из братьев Лестрейндж с любопытством за ним наблюдал и, конечно же, заметил эту маленькую оплошность Певерелла. В уме он сделал себе пометку обо всем рассказать Господину, несомненно, тому будет интересно узнать о том, что Гарольд Певерелл не так-то прост, как пытается показать.

– Рад приветствовать вас в моем имении, лорд Певерелл, – Рабастан, сделав несколько шагов навстречу новоприбывшему, слегка склонил голову, как того требуют традиции. – Пойдемте, я вас провожу к остальным гостям.

– Конечно, – кивнул Гарольд и последовал вслед за хозяином в Бальный зал.

Помещение, где он оказался, было не то что огромным, но просторным. У стен стояли столики со всевозможными закусками и спиртными и безалкогольными напитками. Виднелись десятка два мягких кресел, круглые стеклянные столики и несколько массивных диванов для отдыха. Взгляд изумрудных глаз остановился на небольшой возвышенности наподобие сцены, на котором исполняли музыку три красивые девушки, в которых, как Гарольд предполагал, имелась вейловская кровь, настолько они были совершенны.

– Красиво, – проговорил слизеринец, а Лестрейндж, стоявший в шаге от него, услышал.

– Уверен, в вашем замке ничуть не хуже. Я слышал много легенд о нем и тешу себя надеждами, что смогу когда-нибудь воочию увидеть и убедиться, что легенды не врут.

Гарольд имел в виду то, что музыка красивая, вот только собеседник не так понял, а парень не стал его переубеждать.

– Непременно, – уклончивый ответ.

Сославшись на то, что ему нужно обсудить что-то с лордом Малфоем, Рабастан оставил Гарольда в гордом одиночестве. Брюнет про себя отметил, что братья Лестрейнджи похожи друг на друга, словно близнецы, разница лишь в возрасте. Насколько Певерелл знал, младшему было восемнадцать, а старшему – двадцать два или двадцать три. Пожалуй, кроме внешнего сходства, больше ничего между ними общего не наблюдалось, как показалось самому Гарольду. Характер у старшего из братьев был куда сдержанней, без юношеской вспыльчивости и азарта. Взгляд серьёзный для своих лет и, конечно же, маска надменности на лице, которую носили почти все аристократы. Таким было первое впечатление, что сложилось у Певерелла о маге.

Слизеринец был в напряжении, и десятки взглядов, направленных в его сторону, не улучшали ситуацию. Решив, что ему не помешает выпить, для моральной поддержки так сказать, Гарольд направился к одному из столиков с напитками. Окинув задумчивым взглядом весь ассортимент, а про себя отмечая, что хозяева не поскупились, парень остановил свой выбор на бокале с шампанским.

В горле пересохло, и он, быстро осушив один бокал, взял другой и, заняв место в тени одной из колон, стал наблюдать за происходящим. Ему раньше не доводилось бывать на подобных мероприятиях, поэтому было интересно узнать, что здесь да как.

– Скучаешь? – раздался рядом до боли знакомый голос. Обернувшись, Гарольд увидел Беллатрису Блэк. Сегодня на девушке было надето темно-синее платье в пол с неприличным, как про себя отметил Гарольд, разрезом на спине. Темные локоны были собраны в вычурную прическу, а на породистом лице, словно два агата, блестели темные глаза, завораживая своей глубиной.

– Не особо, – последовал ответ Певерелла.

– В самом деле? – насмешливый взгляд. – Мне кажется, тебе здесь некомфортно.

Беллатриса была права – ему некомфортно, но в этом слизеринец ей никогда бы не признался.

– С чего ты так решила?

– Это же очевидно. Ты стоишь здесь и прячешься.

– Глупости. Ничего я не прячусь.

– Докажи, – насмешливый взгляд.

Певерелл вопросительно выгнул бровь, не понимая, к чему эта интриганка клонит, чего добивается. Вообще всё, что касалось этой девицы, было для него загадкой, особенно ее странное поведение в последнее время.

– Пригласи меня на танец. Или, может, ты не умеешь танцевать, – насмешливый взгляд, – и боишься оттоптать мне все ноги.

Не то что Гарольд был спецом в этом деле, но танцевать на отметку «удовлетворительно» он научился. Певереллы позаботились, чтобы он не выглядел глупцом, поэтому кроме этикета и других наук его обучали танцам.

Отставив пустой бокал, Гарольд приблизился к нахалке, посмевшей так над ним насмехаться.

– Позволите пригласить вас на танец, мисс Блэк? – такой же насмешливый взгляд. Брюнет протянул руку вперед, в которую Беллатриса секундой позднее вложила свою ладонь.

– Конечно, лорд Певерелл, – и они двинулись к танцующим парочкам.

Блэк танцевала великолепно, и ему пришлось приложить усилия, чтобы не выглядеть на её фоне блекло. Когда музыка прервалась, сменяясь на более быструю, Гарольд отстранился от своей партнерши.

– Спасибо за танец, – парень поцеловал надушенную ручку.

Отведя девушку к отцу, сам Певерелл подошел к Ориону.

– Как тебе Хогвартс?

– Довольно неплохо, – ответил брюнет. – Хотя я ожидал большего от лучшей школы, – короткая усмешка.

– Хогвартс перестал быть таковым, когда директором стал Дамблдор, хотя и Диппет внес свою лепту в ухудшение образования. Вижу, ты пригласил на танец Беллатрису, – сменил тему мужчина.

«Пригласил, а как же... Она меня вынудила», – подумал Гарольд, но в голос ничего из этого не сказал. Ему не хотелось выглядеть глупцом в глазах Блэка, да и танцевать с этой интриганкой Певереллу понравилось.

– А где Нарцисса? Я её что-то не видел.

– Вместе с Вальбургой, они пошли смотреть сад, – и тут разговор был прерван подошедшими к ним блондином с серыми глазами, которого Гарольд без труда опознал, как отца Люциуса, и ещё двумя мужчинами. Один из них был хозяином этого дома, а вот другой... Брюнет лет двадцати пяти-тридцати с пронзительными синими глазами. На незнакомце была надета мантия из дорогого материала, а на пальце сверкал перстень, только не родовой, а, видимо, какой-то артефакт. Мужчина внимательно смотрел на Гарольда и тот отвечал ему таким же пристальным взглядом, без тени страха и восхищения. Перед Певереллом стоял Том Реддл, сейчас более известный как Волан-де-Морт, в этом не было сомнений.

Стоявший рядом Блэк напрягся и с силой вцепился в свою трость, видимо, тоже опознав Реддла. Малфой с Лестрейнджем стояли позади Лорда, словно его верные псы.

– Полагаю, мы еще незнакомы, лорд Певерелл, – тихий голос. – Я о вас наслышан. Вы недавно вернулись на Родину?

– Да, пару месяцев назад.

– И как вам здесь?

– Неплохо, – последовал ответ.

Реддл несколько секунд молчал. Его взгляд блуждал по Певереллу, изучая того, словно какую-то диковинку.

– У моего друга прекрасный сад, не составите мне компанию? – выразительно приподнятая бровь. Гарольд чувствовал, как Блэк еще сильнее напрягается, хотя казалось, куда уже больше. А вот два других свидетеля их разговора взирали на всё с безразличием.

– Почему бы и нет, – короткий кивок.

Реддл дал команду своим «песикам» оставить их и направился в сторону одной из дверей. Гарольд двинулся следом, про себя отмечая, что за ними наблюдают десятки любопытных глаз.

«Что нужно Реддлу от меня? Ведь не просто так он проявил интерес к моей персоне. А он вполне ничего, не превратился пока в недорептилию», – размышлял про себя Певерелл.

– Какие у вас планы на будущее? Не решили, чем будете заниматься после окончания Хогвартса? – прозвучал голос Тома. – Или, может, вы решили потом покинуть Туманный Альбион?

– Еще не решил, – последовал ответ. – У меня в запасе почти год, чтобы решить, чем мне хочется заниматься в будущем. Касаемо отъезда – тоже еще не решил. Посмотрю, как будет здесь все складываться. Да и нынче неспокойно здесь, – короткая ухмылка.

– Неспокойно?

– Нападения участились, и ходят слухи о появлении некоего Темного лорда, – Гарольд чуть ли не смеялся в голос, настолько комичной ему казалась эта ситуация. Он прогуливается и ведет светскую беседу с Волан-де-Мортом. Ужас... Если бы ему месяц назад сказал кто-то о подобном, он бы посоветовал смельчаку провериться в Мунго. В самом деле, Судьба любит насмехаться. А странней всего, что ему не хотелось выхватить волшебную палочку и заавадить Реддла, пока тот не успел развязать кровавую бойню. Возможно, всё дело в том, что Гарольд понимал, что это ничего не решит. В доме полно Пожирателей, которые не дадут ему просто так сбежать после убийства. И не стоит забывать о крестражах – Реддл их уже начал создавать, а, значит, просто так с ним не разделаешься. Придется повременить с местью. Нет, Гарольд не забыл того, что Темный лорд виновен в смерти его родителей, Сириуса и сотен других людей. Просто в его жизни за последние три месяца произошло столько перемен: предательство друзей, помощь Снейпа и леди Малфой, затем ритуал и путешествие во времени. Сейчас у него другое имя и другая жизнь. Над ним не висит бремя Пророчества... Портреты предков в один голос твердят, что ему дан второй шанс, и он должен жить, не оглядываясь назад. Впереди у него будущее и только от него зависит, какое оно будет. Вот только, не так-то просто избавиться от «теней» прошлого. Из размышлений его вырвал голос Реддла:

– А как вы относитесь к этим слухам?

– Мне не нравится, что гибнут невинные люди. Нас, магов, и так мало. Убийства, кровь, пытки... Дети становятся сиротами. Сомневаюсь, что кому-то этого хотелось бы.

Реддл молчал некоторое время, обдумывая услышанное.

– А если вам все же придется выбрать сторону, к кому вы присоединитесь? Темный лорд, Министерство или оплот света под предводительством Альбуса Дамблдора? – только глухой не услышал бы в словах мужчины ненависть к последним двум.

– Я ещё слишком мало времени нахожусь в Англии, чтобы досконально разобраться в ситуации.

Реддл кивнул, казалось, его удовлетворил такой ответ.

– До меня доходили слухи, что вы говорите на благородном языке змей, которым в свое время владел Салазар Слизерин.

– Я не делал из этого тайны. Как вам должно быть известно, Салазар Слизерин потомок одного из троих братьев Певереллов, и свой дар он унаследовал от предков.

– Интересная информация, а главное, о ней мало кто знает.

– У меня хорошая библиотека, – задумчивый ответ.

– Было интересно пообщаться, Гарольд Певерелл, – короткая ухмылка. Певереллу показалось, или глаза Реддла на долю секунды из синих стали красными? – Мы ещё встретимся, и, надеюсь, вы примите правильную сторону. Грустно будет, если такой древний род, как ваш, прервется, не успев возродиться.

Певерелл прекрасно понял завуалированный намек Волан-де-Морта.

– Хм, для некоторых смерть – это только начало, – тихий голос. – Мой род находится под покровительством великой Госпожи. Боюсь, даже Темный лорд не сможет спастись от ее гнева... От взора Смерти невозможно спрятаться...

Гарольд и сам не знал, к чему его последняя речь, просто ему казалось это правильным. Реддл, окинув его задумчивым взглядом и ничего не говоря на столь странные слова, двинулся в сторону выхода. Постояв несколько минут в гордом одиночестве, Певерелл направился туда же, но не успел сделать и десяти шагов, как его перехватил Блэк. Взяв подопечного за локоть, мужчина отвел его подальше от любопытных взглядов.