— Хочешь, можешь остаться у меня. Закажем кучу пиццы с брокколи, будем запивать литрами пепси и пересматривать «Друзей». По традиции устроим вечер караоке с Gym Class Heroes*, — по тому, как изменился голос девушки, стало понятно, что она улыбается.

 — Не соблазняй меня, чертовка. 

 — Картошечка фри с тонной сырного соуса, ммм...

 — Мар... Я не хочу причинять тебе и твоей семье неудобства. 

 — Да брось, ты же знаешь, что они тебя обожают. 

 — А Бруно? — Это мне следовало бы волноваться, если бы ты ночевал у Бруно, приятель. Давай я за тобой заеду? 

 — Боюсь, что меня никуда не отпустят. Как минимум вечность.

 — Я бы сказала тебе, чтобы ты послал их на хер, но это не тот случай... Может я попробую их убедить? Или я теперь для них враг №1? 

 — Нет, правда, не стоит. Пожалуйста, не спрашивай. Всё нормально, правда.

 — Я пришлю еду тебе на дом, — произнесла девушка и повесила трубку прежде чем друг успел возразить. 

 Она часто так делала. Грей отвергал её помощь подобного рода, так что ей ничего не оставалось, кроме как оказывать ее насильно. Ввиду своего характера и сложившейся ситуации, Марция просто не могла отступить.

 Он отложил телефон, раскинулся на кровати и уставился в потолок. Его частенько охватывала волна злости на свое бессилие и пассивность там, где он мог проявить себя, но долгие годы убивания в нем характера не могли не оставить следа. Всё, за что брался Грей, он подвергал всевозможным сомнениям, боялся действовать, потому что очередная неудача станет свидетельством того, что ему вдалбливали в голову многие годы.

 Телефон, покоившийся на подушке, завибрировал. Грей, уже успевший провалиться в беспокойный сон, резко сел в кровати. На экране сверкало имя подруги. 

 — Да? 

 — Репетиция, так что сегодня ты от меня все равно не отделаешься, голубчик. Он и не пытался.

 Репетиция к выпускному была действительно веской причиной выбраться из дома и остаться безнаказанным.

 Грей запрыгнул в джинсы, туго затянул ремень под самой грудью, по пути к лестнице натянул серую футболку и спрятал улыбку, так и норовившую ослепить всю улицу.

 — И куда это ты собрался в таком виде?

 — На репетицию. К выпускному. 

 — Посмотри на себя! Откуда у тебя вообще эти женские джинсы?! 

 — Они не... 

 — Храни тебя Господь, Грей, если окажется что ты из этих...

— «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут они преданы смерти, кровь на них.» — Уже на автомате блондин выдавал слова, которые причиняли ему почти физическую боль.

 Лицо женщины смягчилось. Она ещё раз окинула оценивающим взглядом сына, но задерживать его не стала: его достижения — плюс в её копилку «Заботливой матери», а значит и её авторитет в школьном комитете будет только расти. 

 Оказавшись за порогом, Грей выдохнул с небывалым облегчением, оглянулся на закрывшуюся за его спиной дверь и ушел улицами, утопающими в майском солнце.

***

— Да, только после слов «И с каждым вздохом я чувствую, что ты есть» — пауза длиннее, а затем с чувством, с нарастающей силой.

-...это наш момент и наше время**, — произнесла красноволосая, делая пометки в нотах.

 Грей приблизился к подруге, упёрся локтями в лакированную поверхность пианино, наблюдая за её игрой: как тонкие, короткие, совсем не «для пианино» пальчики ловко перемещались по клавишам. Когда репетиция песни закончилась, Марция встала, театрально поклонилась и ушла к верхним сидениям спортивного зала. Спустилась она уже с рюкзаком, по пути из которого доставала мятный чай. 

 — Моё предложение еще в силе, пупсик, — нараспев произнесла девушка и шлепнула друга по ягодице. 

 Кауфман залился краской и оглянулся на присутствовавших: парни разбирали аппаратуру, девушки делали какие-то пометки в тетрадях и нотах. Он не смущался своей подруги с весьма своеобразной манерой общения, но в зале присутствовал парень — объект его первой влюбленности — Эрих Шрёдер, которому Грей так и не признался в чувствах, но каждый раз, когда им доводилось говорить или случайно встретиться взглядом, он задыхался под удушливой волной и старался покинуть его общество. 

 Иногда Эрих сам заводил с ним небольшие разговоры. Грей густо заливается краской и нес несвязный бред. Девушка не упустила из внимания смущенный вид друга, но извиняться не стала: всё было видно по её взгляду.

***

— Кстати, — Марция отправила последнюю ложку йогурта в рот, — мы с Бруно собираемся зависнуть у его одногруппника. Повеселимся, мы, то есть ты, построишь глазки мальчикам, заодно отметим выпускной. 

 — Которого ещё не было. Да и у меня, скорее всего, его не будет. Сама понимаешь.

 — Хэй, ты же в числе лучших учеников! Неужели для твоих это ничего не значит? Грей пожал плечами.

 — Отцу плевать, а мать свято верит что это всё — её заслуги, хотя, я не помню чтобы она мне помогала в учёбе даже в начальной школе. 

 — Грустно все это, — девушка, подобно баскетболисту, отправила стаканчик от йогурта в урну, — ты действительно хороший парень, с головой на плечах и с самыми упругими булками на свете! Просто несправедливо что все эти мрази живут припеваючи, а тебе прилетает за любую херню. — Она никогда не упрекала друга в происходящем, потому что она, в отличие даже от самого Грея, чётко видела, что его вины в этом нет. 

 В ответ парень лишь печально улыбнулся. Ему всем сердцем хотелось верить ей полностью, но этот голос внутри кричал, кричал так, что заглушал всё. И как бы сильно Грей ни любил Марцию, она не могла его убедить в обратном. И он все больше понимал, что такого человека просто не существует.